Причины этой катастрофы точно неизвестны до сих пор — и вокруг нее появилось много конспирологических теорий. Жители города Арзамас (Нижегородская область России), где она произошла, утром услышали взрыв и увидели в небе облако в форме гриба — поэтому подумали, что это был ядерный удар. 44 дома были разрушены до фундамента, более 800 семей остались без жилья. Погибли 91 человек, среди них — более 10 детей. Но многие считают, что количество жертв еще больше, пишет «Холод».
Ранним утром 4 июня 1988 года машинист Юрий Миканович и его помощник Сергей Каширов вышли на смену. Сначала они доставили товарный состав в город Горький (сейчас — Нижний Новгород), а затем на станции Окская приняли под управление грузовой поезд № 3115 из 54 вагонов.
В трех вагонах поезда было более 117 тонн промышленных взрывчатых веществ (суммарный тротиловый эквивалент составлял около 145 тонн), произведенных на заводе имени Свердлова в Дзержинске. Они предназначались для горно- и нефтедобывающих предприятий Казахской ССР.
Миканович вел поезд в сторону Арзамаса — это город с населением более 100 тысяч человек, который находился примерно в 100 километрах от Нижнего Новгорода. Этот маршрут был ему хорошо знаком — он проходил по нему десятки раз. На последнем разъезде перед Арзамасом поезд простоял дольше обычного — более 20 минут, так как диспетчеры не давали разрешение на въезд в город. Получив зеленый сигнал, поезд медленно тронулся.
На улице была теплая солнечная погода. Вдали уже виднелась станция Арзамас-1, а сбоку за опущенным шлагбаумом на переезде стояли машины, ожидая прохода поезда. Миканович начал готовиться к прибытию, как вдруг ощутил, что проваливается в никуда и весь свет перед глазами исчез.
«Как волной поднялись все полы, и я провалился… чуть ли не в подпол», — описывал это Миканович спустя годы
Очнувшись, машинист с помощником выбрались из кабины локомотива, и они обнаружили, что взрывной волной их отнесло на много десятков метров. Тогда они поняли: произошло что-то страшное.
«Неужели это ядерный взрыв?»
«При входе железнодорожного грузового поезда на станцию Арзамас‑I в составе произошел взрыв», — сообщила «Горьковская правда» на следующий день. Взрыв был такой силы, что разорвал поезд на две части. Секцию локомотива подняло в воздух и отбросило, по одним данным, на 200 метров вперед, по другим — на 300.
12 вагонов состава и две секции локомотива были полностью уничтожены
Взрыв произошел в 09.32 (по другим данным, в 09.37) по московскому времени. Его эпицентр находился на железнодорожных путях возле автомобильного переезда, примерно в 300 метрах от здания станции Арзамас-1. На путях остался лежать оплавившийся и дымящийся металл.
На месте взрыва появилась огромная яма глубиной до 10 метров, длиной 60−70 метров и шириной 25−30 метров. К месту трагедии съехались скорая помощь, спасатели, пожарные, чиновники, а также сотрудники комитета госбезопасности. Но никто не понимал, что произошло. Поэтому пошли слухи.
«Я подумал, что война началась. Тишина, никаких шумов не было. Будто ракета прилетела и упала. Первая мысль была, что это американцы подняли ее», — рассказывал житель Арзамаса Вячеслав Ломакин в документальном фильме «ЧП в секретном городе».
Арзамасцев напугало, что взрыв был в форме гриба. Дело в том, что в те годы меньше, чем в 70 километрах от Арзамаса, находился закрытый город Арзамас-16 (сейчас — Саров). В нем разрабатывали советское ядерное оружие.
Председатель Арзамасского горисполкома Иван Скляров вспоминал, что, услышав взрыв, сначала подумал, что у кого-то дома взорвались газовые баллоны. «В здании горсовета стали вылетать и сыпаться стекла, и вообще возникло ощущение спецэффектов, как в голливудских фильмах», — рассказывал он. По его словам, на Воскресенском соборе (в трех километрах от станции) задралась крыша. Скляров говорил, что ранее бывал на техногенных и природных катастрофах, но такое видел впервые.
«В мозгу стучала только одна мысль: неужели это ядерный взрыв?» — сказал он
Жители города беспокоились, что в воздухе появились опасные вещества, так как на слуху была недавняя катастрофа на АЭС в Чернобыле. После трагедии по улицам ездили поливальные машины, как в Припяти — там пытались смыть радиоактивную пыль с дорог и тротуаров.
Чиновникам тоже не было понятно, что именно взорвалось и есть ли риск радиоактивного или химического заражения. Но потом нашлись документы с информацией о перевозимом грузе, и версия с радиацией была опровергнута.
У автобуса срезало крышу
В радиусе нескольких сотен метров от взрыва лежали тела раненых и убитых. Очевидцы вспоминали, как окровавленные люди в панике бегали, кричали и звали на помощь. В эпицентре взрыва оказались грузовые и легковые машины, которые ждали, когда проедет поезд. Там же был и автобус, которому взрывом снесло крышу. Многие его пассажиры погибли мгновенно.
В то утро Любовь Баранова с семилетним сыном должны были попасть на собрание садоводов и решили поехать на автобусе. Спустя годы в разговоре с журналистами Баранова вспоминала момент, когда произошел взрыв.
«Я увидела покосившиеся столбы электропередач и оборванные провода. Больше ничего не помню, видимо, потеряла сознание», — говорила она. Баранова бросилась искать сына — он стоял рядом с автобусом, его ноги были черными от копоти и грязи.
Другой пассажирке — школьнице Ольге Малаховской — сотни осколков изрезали лицо и тело. «Было ощущение, что взорвался вообще автобус. Очень жарко было. И потом только крик. Двери автобуса были открыты, и люди лежали на ступеньках», — рассказывала уже взрослая Малаховская в документальном фильме «Взорванный город».
Из автобуса ее вынесла мама. В больнице врачи сказали, что ситуация критическая и девочка вряд ли выживет: стекла были у нее и в глазах, и во внутренних органах. В тот день за Ольгой и другими тяжело раненными прилетел из Горького вертолет. Она смогла открыть глаза только через два месяца, перенеся множество сложных операций. Ольга выжила, но на ее лице на всю жизнь остались шрамы.
В автобусе была и Зинаида Петрова, которой также удалось выжить. За полгода она перенесла более 10 операций. «Сейчас во мне стекла очень много. Крупные удалили, а мелочь никак не удалить. Мелочь вся во мне», — рассказала спустя 21 год Петрова в документальном фильме «ЧП в секретном городе».
Дома стерты с лица земли
В радиусе более двух километров от взрыва около тысячи близлежащих частных домов пострадали, из них 44 были разрушены до фундамента. На площади около 400 тысяч квадратных метров были выбиты все стекла.
Тем утром 30-летняя Валентина Митрофанова работала в столовой, когда узнала, что на железнодорожных путях возле дома ее сестры произошел взрыв и поезд сошел с рельсов. Дом находился в семи километрах, но она все равно пошла проверить, в порядке ли ее семья. Выйдя на улицу из столовой, Митрофанова заметила, что стекла многих домов разбиты.
Дорога до места заняла почти час. Подойдя к вокзалу, она увидела оцепленную территорию, а дома ее сестры уже не было — все постройки были стерты с лица земли. Пробравшись к завалам, она обнаружила только тела погибших.
Вскоре спасатели нашли тело сестры Митрофановой и ее дочери Татьяны. Другая дочь Светлана и сын Владимир спаслись — их не было дома. Тело отца семейства нашли только через несколько дней.
У Клавдии Суконкиной тоже в то утром взрывом уничтожило дом, в котором находились ее сын, невестка и двое внуков. Невестка умерла сразу, а сын — через несколько часов в больнице. На попечении женщины в итоге остались девятилетняя Галя и двухмесячный Саша.
Тамара Сухомозова вместе с мужем в момент взрыва были на улице. Они только перешли железнодорожные пути, когда их воздушной волной сбило с ног. Через несколько секунд Тамара очнулась и увидела у себя над головой огромный черный гриб. Тогда она подумала, что началась атомная война. Рядом с ней лежал ее муж. Она сразу поняла, что он мертв.
«Я вот так стою под этим небом и жду, когда меня убьют», — вспоминала Сухомозова
Взрыв также затронул 160 промышленно-хозяйственных объектов. Пострадали вокзал, две больницы, 49 детских садов, 14 школ, 70 магазинов, электроподстанция, газопровод, канализационная система. 250 метров железнодорожного полотна были повреждены.
Постоянные крики и стоны
Утром 4 июня врач-травматолог Арзамасской городской больницы Вячеслав Аляев закончил смену и собирался домой, когда раздался взрыв и выбило окна во всей больнице. Вдалеке он увидел облако в виде гриба и вспомнил лекции о ядерной войне, которые проводили на военной кафедре в университете. Тогда Аляев попросил медсестер занавесить мокрыми простынями окна и начал готовить больницу к большому потоку раненых.
К середине дня арзамасская больница напоминала военный госпиталь. Ни палаты, ни операционные не могли поместить всех пациентов, нуждающихся в помощи. У стен здания на асфальте и газонах на простынях лежали окровавленные люди. Там же им обрабатывали раны. Как внутри, так и снаружи постоянно раздавались крики и стоны. «Кровотечения у всех сильные, выбитые глаза, оторванные руки, пальцы», — рассказывал Аляев. Водопровод не работал, поэтому люди несли воду из колодцев.
Хирург горбольницы Арзамаса Виктор Тутиков говорил, что 4 июня одновременно поступило несколько сотен раненых. Операции проводились без перерывов, а врачи работали сутками напролет. В течение 4 и 5 июня в лечебных учреждениях Арзамаса провели 50 сложных операций, 18 вмешательств по поводу травм глаз, 7 трепанаций черепа и 7 ампутаций.
В тот день на работу вышли все врачи. «90% сотрудников были на своих рабочих местах. Более того — прибежали ребята из медицинского училища, студенты из политехнического института, просто люди приходили», — рассказал Аляев.
«От перенапряжения некоторые медики падали в обморок…» — писала «Горьковская правда»
Кроме того, на вертолете в город прилетела группа из 80 врачей (среди которых были хирурги и травматологи) из Горького. Туда же на вертолете увозили тяжелых пациентов. Среди них был, например, десятилетний Володя Пиманов — один из пассажиров автобуса, который был недалеко от эпицентра. Мать узнала еле живого сына лишь по шортам.
Эвакуировали почти 4000 человек
Для устранения последствий взрыва в Арзамасе была организована правительственная комиссия, в которую вошло 14 человек — представители Минздрава, МВД, прокуратуры, Минобороны и других ведомств.
Областной штаб гражданской обороны эвакуировал из зоны ЧП почти четыре тысячи человек. Еще в день взрыва их разместили в гостинице и общежитиях. Жители города начали приносить вещи и продукты для пострадавших, а также сдавать кровь.
Чтобы избежать мародерства в полуразрушенных домах, вокруг них милиция совместно с военными организовала круглосуточное наблюдение. В те дни Арзамас охраняли более 600 человек, в том числе больше 200 дружинников (добровольцев). «32 магазина было разрушено, [остались] без стекол, без дверей. Да и ни в одном не совершено было ни одного преступления», — отметил руководитель чрезвычайного штаба по ликвидации последствий взрыва Михаил Балакин.
Перед чиновниками стояла задача быстро восстановить железнодорожное сообщение, поэтому уже к 16.00 4 июня воронка от взрыва была засыпана грунтом. Ликвидаторы работали до поздней ночи, и на следующий день, 5 июня, через станцию Арзамас-1 уже пошли первые поезда. За сутки в Арзамасе удалось восстановить электричество, в течение трех суток — водоснабжение и канализацию, а за неделю — газ.
Вскоре после трагедии в Арзамасе начали строительство двух новых микрорайонов. Для этого в город приехали тысячи людей из разных регионов СССР. К ноябрю 1988 года более чем 800 семей заселились в девять пяти- и девятиэтажных домов, а также в 150 сборных щитовых домов с водой, электричеством и газом. Общий материальный ущерб от катастрофы составил 110 миллионов рублей (более одного триллиона в 2025 году).
Как трагедию освещали в СМИ
До перестройки в СССР не писали в СМИ о происшествиях такого масштаба. Арзамасскую катастрофу же предали беспрецедентной огласке. Короткие сообщения о случившемся были опубликованы сразу же. Тележурналист Александр Цирульников оказался на месте событий в тот же день, а 5 июня уже отправил репортаж в Москву. Однако, по его словам, сюжет, который вышел в эфир в программе «Время», оказался сокращенным.
«Там все острые кадры вырезаны. Я позвонил в программу, и мне там сказали: „Ты такой ужас нагнал, ты что, хотел всю страну напугать?“ Конечно, это не могло пройти в эфир», — объяснил Цирульников.
Халатность или диверсия?
Сотрудники КГБ и прокуратуры пытались понять, что стало причиной катастрофы. Специалисты определили, что взорвались три вагона. Два их них были цельнометаллическими, третий — деревянным. В них перевозили более 140 тонн взрывоопасных веществ: 30 тонн гексогена, 30 тонн тротиловых шашек, 27 тонн октогена, 25 тонн аммонала и пять тонн аммонита, а также 13 тысяч зарядов для нефтедобычи.
Следователи рассматривали такие причины взрыва, как теракт и взрыв газопровода под железнодорожным полотном. Силовики, по словам тогдашнего руководителя Арзамасского отдела КГБ Юрия Григрорьева, изучили «каждый метр» железнодорожных путей, где произошел взрыв.
«Расследование взрыва было осложнено тем, что [после него] ничего не остается и от вагона остались одни колесные пары», — рассказывал журналистам Евгений Колганов, который в 1988 году был начальником лаборатории «ГосНИИ „Кристалл“» и сотрудничал со следствием.
Версия со взрывом газопровода не подтвердилась. Следователи стали отрабатывать возможность диверсионного акта. Они проверили всех сотрудников железной дороги в Арзамасе, которые могли быть на работе утром 4 июня. Тогда силовики обратили внимание на сотрудника вневедомственной охраны, сопровождавшего опасный груз.
Выяснилось, что сын этого охранника сидел в тюрьме, поэтому, по мнению следователей, у него был мотив выстрелить в вагон со взрывчаткой. Сам работник во время взрыва погиб. Однако свидетели, которые видели мужчину за 30 секунд до взрыва, заявили, что в его руках не было оружия, а сам он был в спокойном состоянии. Поэтому версию признали несостоятельной, как и то, что по вагонам кто-то стрелял.
В поисках причины взрыва провели несколько следственных экспериментов на специальных полигонах, отрабатывая все версии случившегося. Например, следователи опровергли слова свидетелей, которые якобы видели горящий бикфордов шнур. Эксперимент показал, что его невозможно заметить с расстояния 200−300 метров.
Следствие склонялось к версии, что произошел несчастный случай. Взрывчатка была в мешках, коробках из картона и древесно-стружечных плит. Опасный груз никто не сортировал. Нарушая правила безопасности, железнодорожники грузили вещества разных разрядов взрывоопасности в один вагон.
По мере расследования специалисты решили проверить несколько поездов со взрывчаткой. Они были отозваны обратно на завод Свердлова и тщательно досмотрены.
Выяснилось, что вагоны с опасным грузом обслуживались так же, как и те, что везли картошку или сахар
«Во всех вагонах было обнаружено, что продукция [лежит] на полу в рассыпанном состоянии», — рассказал журналистам Леонид Виноградский, который в 1988 году был заместителем начальника транспортного отдела управления КГБ по Горьковской области.
Часть нарушений была связана с тем, что на заводе игнорировали правила техники безопасности, чтобы выполнить госплан.
По предположению следователей, вагоны с рассыпанной взрывчаткой более суток простояли на сортировочной станции под солнцем, а поезд при маневрировании трясло, что и создало опасную ситуацию.
Однако как бы в рамках экспериментов силовики ни моделировали тряску, удары и трение, вагоны не взрывались. Потому что для этого нужна была искра. По одной из версий, она могла вылететь из-под колес, однако это предположение не нашло подтверждений.
«Катастрофа того же уровня, что и Чернобыль»
Специальная правительственная комиссия пришла к выводу, что причиной взрыва стала совокупность факторов: халатность сотрудников завода-изготовителя и работников Горьковской железной дороги, а также стечение обстоятельств, приведших к детонации груза. Но, как писала спустя года историк Анна Сагателян в своей диссертации, это была предварительная версия — официальное заключение по итогам расследования прокуратура СССР так и не предала огласке.
Поэтому многие, включая пострадавших и местных чиновников, не поверили в правдивость этого вывода. «Это была катастрофа того же уровня, что и Чернобыль. Или когда произошли трагедии в Ульяновске, в Уфе. В это время шло разрушение великой империи, думаю, это одно из звеньев цепи организованных катастроф», — сказал тогдашний председатель исполкома Арзамасского городского Совета народных депутатов Иван Скляров.
По официальным данным, в результате взрыва в Арзамасе в 1988 году погибли 91 человек. Среди погибших были дети — по разным данным, 14 или 17 человек. 744 человек были ранены. Более 1,5 тысячи семей пострадали, в частности, 823 семьи остались без жилья.
К суду никого не привлекли. Несколько сотрудников милиции и пожарных получили правительственные награды за мужество и самоотверженность, проявленные при ликвидации последствий взрыва.
Сейчас в Арзамасе на месте разрушенных домов стоят часовня и памятник с покореженным куском вагонного металла, изогнутым рельсом и часами, на которых зафиксировано время взрыва — 9:32. Каждый год 4 июня жители города собираются у мемориала и чтят память погибших.